Tarnished_Raven

По лезвию ножа

ЧАСТЬ 5 (5/9)

Заперев кабинет, Шон поспешил к оставленному на стоянке байку. Даже отсюда он слышал, как заливисто смеется Гарри, направляясь с Карлом и Дэвидом вниз по улице. Они решили всей компанией продолжить так славно начавшийся вечер у Дэвида дома; приглашали и Шона, но тот отказался, сославшись на дела.

Припарковав байк у подъезда, он взбежал по ступенькам к закрытой двери и нажал на кнопку домофона.

- Кто это?

- Это Шон, миссис Эндерсон. Я был здесь недавно, помните? Я друг Мор... Вигго. Простите, что вас беспокою, но не могли бы вы открыть дверь? Вигго неважно себя чувствует, и мне не хотелось бы лишний раз вытаскивать его из постели.

- Ну конечно, я вас помню! Такой милый молодой человек с совершенно очаровательной улыбкой! - Что-то тренькнуло, и дверь открылась. - Заходите, мой дорогой. Надеюсь, Вигго скоро поправится. Это просто какая-то напасть - сейчас все болеют! Наверное, вирус.

- Спасибо.

Проходя мимо пожилой консьержки, Шон мысленно ухмыльнулся. Слава создателю, что есть еще на свете доверчивые старушки и очаровывающие их улыбки. Пока он поднимался по ступенькам, неожиданно возникшее хорошее настроение так же неожиданно улетучилось. Толкнув дверь, он сердито нахмурился - Мортенсен даже не удосужился запереть ее на ключ, кретин безмозглый! Шон ворвался в квартиру, до смерти удивив Мортенсена, стоявшего у большого окна в гостиной и смотревшего куда-то в темноту.

Прежде чем Мортенсен успел что-то сказать, Шон набросился на него, заорав прямо с порога:

- Ты что, совсем придурок?!

Сказать, что Мортенсен совершенно не ожидал подобного, означало не сказать ничего; он так изумился, что поползшие вверх брови исчезли где-то под челкой, а челюсть буквально отвисла вниз. Придя в себя ровно настолько, чтобы выдавить дежурное "Не понял?", он тут же получил в ответ новый залп возмущенной брани Шона:

- Я ни разу, ни разу за всю свою гребаную жизнь не трахал силком целку! Какого хрена ты не сказал?!

Мортенсен уставился на него, не в силах выговорить ни слова. Потом цокнул языком и ядовито заметил:

- А что, от этого что-нибудь изменилось бы?

- Естественно! - выпалил Шон. - Конечно, изменилось бы!

Он подошел ближе, в отчаянии разведя руками.

- Что ты вообще о нас думаешь? Что мы животные, да? Звери? Что я тоже зверь? Господи! - прорычал он, чувствуя, как его захлестывает волна гнева. Впрочем, всплеск эмоций длился недолго. Встав напротив Мортенсена, Шон расстроенно взъерошил свои волосы и продолжил уже спокойнее:

- Я бы...

Он замолчал и закусил губу, потом тяжело вздохнул.

- Слушай, - Шон сунул руки в карманы, исподлобья глянул на собеседника и тут же отвел глаза, не в силах выдержать его строгий осуждающий взгляд. - Я скажу это только один раз, повторять не буду, а если кому расскажешь, тебе все равно не поверят. В общем... Прости меня.

Он снова закусил губу и уставился в пространство.

Время шло, оба молчали. Наконец Мортенсен громко вздохнул, прервав затянувшуюся паузу:

- Извинение принято.

Если в его голосе и слышались легкие нотки осуждения, они тут же были сглажены следующими словами, которыми он принимал на себя часть ответственности:

- Я и сам прекрасно знал, на что иду.

Шон поднял голову, встретившись с Мортенсеном взглядом:

- Слишком гордый, да?

Тот внимательно посмотрел на Шона и ответил ровно и спокойно:

- Уж не больше, чем ты.

Что правда, то правда. Ну и что теперь? Дело сделано, можно уходить - отправиться домой и наконец-то выспаться... Но почему в душе у него такое чувство, что он должен сделать еще что-то? как-то еще загладить свою вину? Он пристально посмотрел на Мортенсена.

- Тебе больно? - негромко спросил Шон. - Я тебе ничего...

Мортенсен помотал головой и ответил так же тихо:

- Нет.

- Это хорошо.

Мортенсен кивнул и отвернулся; подойдя к шкафчику, он достал бутылку и налил рыжевато-коричневую жидкость в низкий стакан.

- Выпьешь?

Шон облегченно выдохнул, только в этот миг осознав, что почти не дышал, дожидаясь реакции Мортенсена.

- С удовольствием, - принял он предложенную мировую.

Мортенсен наполнил второй стакан и протянул его Шону. Они молча выпили, глядя друг на друга.

- Неплохой виски, - сказал Шон.

- Спасибо.

Они выпили еще по глотку, после чего Шон неожиданно забрал у Мортенсена его виски и опустил оба стаканчика на журнальный столик. Потом он шагнул к Мортенсену и обхватил его одной рукой за талию. Озадаченный Мортенсен смотрел на него во все глаза.

- Что ты делаешь? - спросил он.

- То, что должен был сделать, - ответил Шон, коснувшись пальцами щеки Мортенсена, а потом вдруг прильнув к его губам. Мортенсен напрягся, но вскоре расслабился, слегка подавшись навстречу Шону.

Шон прервал поцелуй и улыбнулся:

- Открой рот.

Лицо Мортенсена искривилось в подобии улыбки, но, прежде чем он успел ответить что-нибудь язвительное, Шон уже целовал его снова: легко коснувшись по-прежнему сжатых губ, его язык заставил их послушно разойтись. Мортенсен судорожно выдохнул, и укравшему это дыхание Шону пришлось призвать на помощь все свое самообладание, когда рука Мортенсена осторожно легла ему на талию, а губы неожиданно ответили на поцелуй.

Пальцы Шона скользнули под незаправленную футболку Мортенсена, то нежно лаская, то крепко разминая теплую плоть; другую руку он запустил в волосы Мортенсена, побуждая того склонить голову набок, целуя его глубже, пробуя на вкус этот мягкий гладкий жар.

Совершенно неспособный сопротивляться чувственному зову шеи, так заманчиво подставленной под влажную ласку его языка, Шон услышал долгое протяжное "ааах" и улыбнулся, чувствуя, как напряглось в его объятиях гибкое тело.

Приподняв белый трикотаж футболки, Шон принялся ласкать темный сосок, то нежно его покусывая, то присасываясь к нему губами; скользнув по груди, он перенес внимание на другой сосок, нежно поглаживая пальцами первый.

Шон прекрасно понимал, что ощущает сейчас Мортенсен; по своему опыту он знал, как легко жгучее желание передается от набухших чувствительных сосков к промежности. Ощутив, как выгнулся Мортенсен под его руками, каким прерывистым стало его дыхание, как безвольно повисли руки, он испытал странный прилив благодарности к своему партнеру.

Шон выпрямился, чтобы снова прильнуть в долгом поцелуе к этим соблазнительным губам, с удовольствием обнаруживая, какими горячими и податливыми они стали.

Мортенсен прижимался к нему всем телом, и Шон безошибочно ощутил восставшую плоть, вжавшуюся ему в бедро, словно подтверждение того, что труды его были не напрасны. Он зарычал и потянул наверх футболку, довольно ухмыльнувшись, когда Мортенсен охотно поднял руки, глядя ему в лицо ошалевшим, изумленным, почти не видящим взглядом.

Вот так-то. Будешь знать, насколько это приятнее, если ты сам этого хочешь.

Пальцы Шона немного задержались, расстегивая молнию на джинсах Мортенсена. Освободив себя и своего партнера от одежды, он подтолкнул того к кровати. Они улеглись на постель; Шон даже не забыл прихватить из кармана брюк тюбик со смазкой.

Он ласкал это стройное тело неторопливо, с наслаждением прислушиваясь к каждому судорожному вздоху, к каждому движению головы, мечущейся по подушке, к каждому стону, невольно выдающему, что Шон обнаружил еще одно сладкое местечко... Полулежа, подперев голову одной рукой, он осторожно подготавливал путь во внутрь тела Мортенсена, останавливаясь каждый раз, когда видел на лице партнера тень дискомфорта. Проведя рукой по мускулистому бедру, он приподнял его, понуждая обхватить себя за талию.

Господи, как же он прекрасен. Шон не мог насмотреться, с жадностью вбирая вид распростертого перед ним тела, страстно желая только одного - снова и снова видеть, как по нему пробегает дрожь удовольствия, как прерывисто выдыхается воздух из этих восхитительных губ, как каждое движение его члена встречается глухими стонами, полными страсти - пылкими, бесстыдными, порожденными им, Шоном.

Как же легко к этому привыкнуть… как легко привыкнуть к НЕМУ. Этот взгляд, эта обжигающе возбужденная плоть с ее чуть соленым вкусом, этот душный горьковатый аромат его кожи…

Лоб Шона покрылся испариной, их потные тела, встречаясь, влажно шлепали друг о друга. Чуть изменив направление толчков, Шон вошел еще глубже, жадно глядя, как взмокшие ладони стискивают покрывало, как белые зубы прикусывают припухшую нижнюю губу, как по сильному телу пробегает волна сладкой дрожи.

Взяв в руку трепещущий горячий член, Шон большим пальцем игриво провел по головке, чуть царапнув ногтем маленькую щелку на самом кончике. Веки его партнера сомкнулись, спина непроизвольно выгнулась дугой, рот распахнулся в беззвучном крике, и он кончил, выплеснув сперму на руку Шона и себе на живот.

Все еще погруженный в горячие глубины этого тела, Шон застыл, давая ему передышку. Когда ресницы его партнера затрепетали, Шон с улыбкой наклонился ему навстречу и прильнул к губам, получив в ответ поцелуй вперемешку с торопливыми вдохами.

Шон двинул бедрами вперед – лишь один раз, и ослабевшие было ноги вновь крепко стиснули его талию, побуждая двигаться дальше.

- Дотронься до меня, - одними губами попросил Шон.

Длинные пальцы ласково пробежались по его взмокшим волосам, нежные губы осыпали поцелуями горло. Удовлетворенно вздохнув, Шон снова взялся за дело. Настойчивые руки порхали по его соскам, повторяя недавний урок, и Шон выгнулся всем телом, позволяя им делать все, что хочется.

Чувствуя, что оргазм близок и отчаянная потребность перейти на более жесткий ритм становится совсем нестерпимой, он выскользнул наружу и опустился на колени. Сидя между широко раздвинутых стройных ног, он застыл, молча созерцая золотистую кожу, блестящую от пота и спермы, розовый язычок, облизывающий пересохшие губы... Как же он прекрасен...

Положив руки на бедра Мортенсена, Шон чуть подтолкнул их в стороны и вернулся в прежнюю позицию.

- Разведи пошире, - негромко попросил он, и застонал от удовольствия, увидев, что тот подчинился без промедления. Боже, как тут устоять! Такой уязвимый и такой откровенный в своем бесстыдстве...

Удерживая разведенные ноги Мортенсена и выше приподнимая таз, он снова скользнул в тугой горячий тоннель. Всего лишь несколько резких глубоких толчков, и он почувствовал, что кончает, что яички сладко сжимаются, выплескивая струю семени.

- Ох, черт, чертчертчерт!

Содрогаясь всем телом, он рухнул на Мортенсена, в последний миг успев освободить его ноги. Они лежали, прижавшись друг к другу липкими от их смешавшегося пота и быстро высыхающей спермы телами.

О, да... Чувствуя, как остывает разгоряченная кожа, как сердце начинает биться ровнее, Шон отстраненно подумал - "Так-то лучше".